Ебеня расстилались впереди, подобно грубой драпировке старой, потрепанной десятелетиями ткани, неловко брошенной на землю. Фонари поблескивали, как мазки кисти неумелого художника, которому дали серебряной краски - сверкающей, светящейся, сотканной из звездного света - и он бросил ее в окружающее пространство так, как считал нужным. Мир расходился во все стороны - векторы и полусферы - таким он представлялся. Мир был как никогда четок и ясен, как никогда ограничен пространствами и направлениями, мир бил в сознание сочетаниями цветов, символилирующих каждую из известных мне его граней. Я знаю мир - я знаю хоть что-то, и от этой мысли не так тяжело на сердце, от этой мысли чувство собственной бесполезности и ненужности испаряется, в уютном, следующем каждому велению души и тела микрокосме, я казался себе самодостаточным и достойным. Я любил себя, как никто меня не полюбил бы - и казался себе единственным светочем среди погрязших в постапокалиптической тьме Ебеней, которые привлекали тем адреналином, который вливался в мою кровь. Серовато-зеленое, грязное темное небо рассекали трубы электростанции, где-то вдалеке показывались мне фары автомобилей, и картина сменяла картину, и мир крутился вокруг, и я был в центре этого мира - со всеми переживаниями, которые,не имея смысла, лишают нас нескольких лет нашей жизни..
С этой мыслью и просыпаюсь - думаю сколько, сколько же еще лет я вычеркнул? С последних этажей домов город расстилается подобно многоплановой панораме, созданной искуссным художником. Здесь - правильные блоки домов с россыпью горящих окон, а там - дымка из света, башни и шпили, молекулы кремлевских звезд, красные точечки в бело-золотом тумане. Я ненавижу этот город, как, в общем, и всегда.
Но есть что-то, что никогда не оставит меня. это склонность к переживаниям, ипохондрия, музыка, и,пожалуй, друзья - хотя с этим феноменом мне предстоит рабираться еще долго.
нескольких лет жизни нет - а потом не станет еще и еще. зато я наедине с городом. я совсем не такой, каким должен быть, но в один день я стану чем-то, я стану кем-то, и наконец успокоюсь, и из целого мира улыбнутся мне чьи-то глаза, и где бы то ни случилось, скажут мне - "ну что, с возвращеньем домой", как в одной песне, которую я слушал пару лет назад.