вторник, 04 июля 2006
Повесть об Альдириэне и Урганте, хранителях Салиаса, в миг безверия и веры с интервалом в 600 лет.
Альдириэн:
Последний хлад далеких звезд, и светом утренний туман,
взорвется тень сияньем и кровью тысяч ран.
Я чую смерть
и в пенье птиц,
и в шорохе листвы,
и в запахах цветов равнинных. Погибнем мы, уже никто не сложит нам сказаний длинных,
и в песен сладостный напев,
уж не сольются речи менестреля,
и вот последним заревом алея
идет последний день.
Ургант:
Мой брат, ты слышишь боль и стон,
но не на то ли нам клинок отцом вложен,
чтоб в дланях царственных его с зарей поднять,
чтобы собрать на утро нову рать.
И с этой ратью мы, чуть свет,
пойдем в поход наш на рассвет,
и под знаменами мы вновь,
воспоем миру честь, любовь!
Альдириэн:
Ты опоздал, мой брат упрямый,
судьбы свершился приговор,
не заживет уж больше рана,
и не победа, а позор,
нас окрылит с лучом заката,
и то, что вложено когда-то
отцом было в наши уста,
все то исчезнет без следа,
в пучине той резни кровавой.
Ургант:
Я знаю, в твоем сердце рана,
хранитель неба и луны,
но знаю я, что в эти дни
мы не должны убрать оружья,
и в бой идти с армадой тьмы,
и страху смерти равнодушно
смотреть в лицо.
Ты слышишь, брат?
О, дай мне меч, я буду рад
с клинком блаженным слиться
в экстазе битвы роковой,
о да, я слышу всей душой,
и не падет же стяг твой хладным и безверным.
Я ухожу брат
Альдириэн: Что ж, прощай, боюсь, не встретимся мы боле,
под шепот утренней росы
я возвращаюсь в царство боли.
Безумно вспоминать теперь
все горе глупых тех потерь.
И как наследником он юным
на трон сверкающий взошел,
и как пред смертью своей черной
ко мне отец его пришел.
И он молил: - Возьми, владыка, над отроком сим ныне власть,
я знаю, что он в сердце кроет для мира черную напасть.
Явился отрок предо мною,
был непорочно чист и юн,
и с преклоненной головою
он мне на верность присягнул.
Сказал – ты будешь мой учитель,
и мой священный покровитель.
Забудем, брат, об этих днях,
я вспоминать не в силах боле.
И отдаюсь я высшей воле.
Иди, сражайся до конца,
и пусть тебе на ратном поле,
в сим царстве горести и боли,
сияет вечный свет отца.
И тут они крепко обнялись,
в лучах заката вновь расстались.
И в этот раз уж навсегда.
Пройдут те темные года,
и под седыми небесами,
на берегу холодных волн,
воин с золотыми волосами
явится богу на поклон.
И там он брата вновь увидит,
и жизнь свою возненавидит.
И брат промолвит там ему:
Сейчас иль нам, иль никому,
вновь суждено из горстки праха,
чертоги царственны возвесть,
и вновь над миром песню петь,
назло страданиям и страху.
Тогда в ночи цветок расцвел,
и брата брат домой привел,
под сень чернеющих дерев,
и птицы сладостный напев
вновь огласил туманы рощ,
и мрак забытого дворца,
свидетеля бесславного конца.
И молвил брату брат:
Отныне вновь подымем стяг,
не зная пусть зачем и как,
мы снова в бой пойдем, как прежде,
в сиянье утренней надежды,
вновь огласит погибший мир
звучанье наших громких лир,
и звук рогов, давно забытых,
песнь веры, на замок закрытой.
Пусть рухнет хладная тюрьма,
тогда пусть вырвется она
на небеса, меж облаками,
и со свободными ветрами,
она поет над миром вновь
и честь, и славу и любовь…