If I could just hide The sinner inside And keep him denied. How sweet life would be If I could be free From the sinner in me.
тем, кто осилил весь мой дневник, говорю, что тут уже был рассказ сюжетно связанный с этим.
Пробуждение на рассвете мираПробуждение на рассвете мира.
Небо отражалось в его глазах и в них оно уходило в бесконечность вселенной. В высь этого неба поднимались птицы, в нем сверкали зарева потоков света, и тысячи незримых миров уходили в неизведанную даль. В этом небе колыхались самые заветные желания, невысказанные слова и тайные надежды, рожденные с первыми секундами бытия мира, соединившиеся в потоках ветра и света, чтобы влиться с пробуждением в его глаза, широко открытые миру и реальностям за его гранью.
Мир был еще юн, каждый шорох травинки, аромат каждого цветка и голос каждой птицы новым и не виданным ранее чудом поражали сознание юных его детей. Иногда их взор устремлялся в горы на далекой линии горизонта, и мысленно проникал за них, и казалось им, что не будет конца чудесам, не будет конца новым тропам и воплощенным в каждом шаге и вздохе мечтам.
Много цветов наполнили этот мир, но никто ни до, ни после не видывал столь черного блеска незримых тогда космических глубин, которым сияли его волосы, ниспадающие на белоснежные одежды. И никто, никто и никогда не видел таких глаз, наполненных небесной далью. Они были черными, но столь же черно и зеркало, в котором может отразиться любая грань мира. В его же глазах мир более, чем отражался, они принимал новые формы и грани, уходя бесконечными дорогами за грань зримой реальности.
Он жил среди других, и жил один, ибо ему не нужно было слышать их. Он слышал природу, он слышал малейшие колебания ее голоса, и ее симфонии, которыми наполнялся озаренный первозданным светом мир. Стоило ему взять в руку цветок, как расцветал он с новой силой, и цвет его приобретал новые, глубокие, доселе невиданные оттенки. Цветок впитывал ту жизнь, ту красоту и бесконечную силу, которую изливал в этот мир его дух. И казалось в те моменты, что он не был лишь частью мира. Казалось, что вокруг него мир преображался, приобретая новую красоту, казалось бы, невозможную для совершенного творения.
В голосе ветра слышал он пророчества грядущих времен, шепот ручьев пел ему в его снах о новых и прекрасных землях, на которые никто никогда не ступал, и что ступит он на них первым, и что расцветет земля под его ногами.
Редко приходил он к своим братьям, и все чаще гулял он в тени лесов, забредая туда, куда не смел зайти никто до него, разрушая первозданную неуверенность и страх, он видел все новые и новые грани красоты.
Ему хотелось чувствовать ее. Но более всего ему хотелось творить, и никогда не покидало его это желание. Проникая в душу мира, он познавал самые тонкие нити, движущие его юный и вечный путь, и представлял себе, как соединяя их воедино, научившись контролировать их, он будет прокладывать новые дороги во свете и тьме бесконечного космоса.
Более всего привлекали его звезды, хотя никогда не видел он их, лишь слышал от братьев своих и от отца, который был господином этих звезд. И часто вглядывался он в небо, надеясь увидеть за светом тьму, а за тьмой – новый свет. Новые миры, которые ему придется постигать. И мечтал он, всегда мечтал о том, как настанет день, и он узрит звезды, и скажет отцу: - Я видел твое бесконечное царство, я видел глубину твоих бесконечных мыслей, позволь мне, отец, быть путником и первопроходцем сих неизведанных глубин, позволь мне прикасаться к мирам и сливаться с ними, чтобы дарить им новую красоту, принимая часть их оставлять там частицу себя.
И чем больше думал он об этом, тем скучнее становилось ему в светлых чертогах отца его, на светлых улицах града братьев его. И пришел тогда он к отцу своему и молвил: - Отец, я многое изведал и понял, и был везде, где позволял мне твой всемогущий наказ. Отныне прошу тебя, отец, позволь мне покинуть сей предел, ибо знаю я его достаточно, и знаю также, что за горизонтом лежат иные грани мира, что ты создал для нас. Я готов, о властелин звезд, быть первым в тех благословенных землях.
Тогда глянул на него отец, и тень страха и сомнения пала на его божественный лик.
- Сын мой – говорил он – я вижу, что ты смел, и в тебе проснулся тот дух творца, что я даровал тебе, и он ведет тебя вдаль. Но прошу тебя одуматься. Не зря дал я завет, чтобы жили вы в сим краю, благословенные моей волей, и постигали здесь знания вселенной. Я прошу тебя остаться здесь, ибо ведомо мне, что многого ты не знаешь, и не готов встретить то, что уготовано тебе судьбой. Свыше тебе дарована была сила, а мой дар в том, чтобы сохранить эту силу в тебе. Останься в моих чертогах, сын, и скоро я открою тебе участь твою, в которой величие соединится с мудростью. Не нарушай завета моего, сын.
Пробуждение на рассвете мираПробуждение на рассвете мира.
Небо отражалось в его глазах и в них оно уходило в бесконечность вселенной. В высь этого неба поднимались птицы, в нем сверкали зарева потоков света, и тысячи незримых миров уходили в неизведанную даль. В этом небе колыхались самые заветные желания, невысказанные слова и тайные надежды, рожденные с первыми секундами бытия мира, соединившиеся в потоках ветра и света, чтобы влиться с пробуждением в его глаза, широко открытые миру и реальностям за его гранью.
Мир был еще юн, каждый шорох травинки, аромат каждого цветка и голос каждой птицы новым и не виданным ранее чудом поражали сознание юных его детей. Иногда их взор устремлялся в горы на далекой линии горизонта, и мысленно проникал за них, и казалось им, что не будет конца чудесам, не будет конца новым тропам и воплощенным в каждом шаге и вздохе мечтам.
Много цветов наполнили этот мир, но никто ни до, ни после не видывал столь черного блеска незримых тогда космических глубин, которым сияли его волосы, ниспадающие на белоснежные одежды. И никто, никто и никогда не видел таких глаз, наполненных небесной далью. Они были черными, но столь же черно и зеркало, в котором может отразиться любая грань мира. В его же глазах мир более, чем отражался, они принимал новые формы и грани, уходя бесконечными дорогами за грань зримой реальности.
Он жил среди других, и жил один, ибо ему не нужно было слышать их. Он слышал природу, он слышал малейшие колебания ее голоса, и ее симфонии, которыми наполнялся озаренный первозданным светом мир. Стоило ему взять в руку цветок, как расцветал он с новой силой, и цвет его приобретал новые, глубокие, доселе невиданные оттенки. Цветок впитывал ту жизнь, ту красоту и бесконечную силу, которую изливал в этот мир его дух. И казалось в те моменты, что он не был лишь частью мира. Казалось, что вокруг него мир преображался, приобретая новую красоту, казалось бы, невозможную для совершенного творения.
В голосе ветра слышал он пророчества грядущих времен, шепот ручьев пел ему в его снах о новых и прекрасных землях, на которые никто никогда не ступал, и что ступит он на них первым, и что расцветет земля под его ногами.
Редко приходил он к своим братьям, и все чаще гулял он в тени лесов, забредая туда, куда не смел зайти никто до него, разрушая первозданную неуверенность и страх, он видел все новые и новые грани красоты.
Ему хотелось чувствовать ее. Но более всего ему хотелось творить, и никогда не покидало его это желание. Проникая в душу мира, он познавал самые тонкие нити, движущие его юный и вечный путь, и представлял себе, как соединяя их воедино, научившись контролировать их, он будет прокладывать новые дороги во свете и тьме бесконечного космоса.
Более всего привлекали его звезды, хотя никогда не видел он их, лишь слышал от братьев своих и от отца, который был господином этих звезд. И часто вглядывался он в небо, надеясь увидеть за светом тьму, а за тьмой – новый свет. Новые миры, которые ему придется постигать. И мечтал он, всегда мечтал о том, как настанет день, и он узрит звезды, и скажет отцу: - Я видел твое бесконечное царство, я видел глубину твоих бесконечных мыслей, позволь мне, отец, быть путником и первопроходцем сих неизведанных глубин, позволь мне прикасаться к мирам и сливаться с ними, чтобы дарить им новую красоту, принимая часть их оставлять там частицу себя.
И чем больше думал он об этом, тем скучнее становилось ему в светлых чертогах отца его, на светлых улицах града братьев его. И пришел тогда он к отцу своему и молвил: - Отец, я многое изведал и понял, и был везде, где позволял мне твой всемогущий наказ. Отныне прошу тебя, отец, позволь мне покинуть сей предел, ибо знаю я его достаточно, и знаю также, что за горизонтом лежат иные грани мира, что ты создал для нас. Я готов, о властелин звезд, быть первым в тех благословенных землях.
Тогда глянул на него отец, и тень страха и сомнения пала на его божественный лик.
- Сын мой – говорил он – я вижу, что ты смел, и в тебе проснулся тот дух творца, что я даровал тебе, и он ведет тебя вдаль. Но прошу тебя одуматься. Не зря дал я завет, чтобы жили вы в сим краю, благословенные моей волей, и постигали здесь знания вселенной. Я прошу тебя остаться здесь, ибо ведомо мне, что многого ты не знаешь, и не готов встретить то, что уготовано тебе судьбой. Свыше тебе дарована была сила, а мой дар в том, чтобы сохранить эту силу в тебе. Останься в моих чертогах, сын, и скоро я открою тебе участь твою, в которой величие соединится с мудростью. Не нарушай завета моего, сын.
-
-
13.07.2006 в 19:45